8.6.
Взаимоотношение целого и части в восприятии
Каждый предмет является сложным целым и обладает
многими свойствами. Воспринимая его как целое, мы вместе с тем воспринимаем и
отдельные его части. Обе эти стороны восприятия теснейшим образом связаны между
собой: восприятие целого обусловлено восприятием его частей и свойств, в то же
время оно само влияет на их восприятие.
Хорошо
известно, как сильно меняется иногда восприятие предмета, если мы пропустим
только одну его часть, или подметим ее неправильно, или воспримем как его часть
то, что в действительности к нему не имеет никакого отношения. Во всех этих
случаях мы легко можем принять предмет за то, чем он фактически не является.
Например, при быстром взгляде на слово, сходное с другими словами
(например
«пол», сходное с «кол», «вол» и др.) и написанное отдельно, вне какого-либо
контекста, мы легко можем прочитать его неверно (вместо «пол» — «гол»), если
только одна из его букв будет написана недостаточно четко (в данном случае
«п»).
Важность
роли восприятия части в восприятии целого не означает, что для узнавания
предмета необходимо воспринимать все его части. Многое из того, что имеется в
объекте, совсем не воспринимается, или воспринимается неясно, или не может быть
воспринято в данный момент, но тем не менее мы узнаем предмет. Например, когда
мы рассматриваем рисунок, схематически изображающий предмет, мы узнаем этот
предмет (рис. 8.5). Это происходит потому, что каждый предмет имеет
характерные, только ему присущие опознавательные
признаки. Отсутствие именно этих признаков в восприятии мешает нам
опознать предмет, в то же время отсутствие других, менее существенных признаков
при наличии в восприятии существенных не мешает узнать то, что мы
воспринимаем.
Данное положение верно не только по отношению
к рисункам, но и по отношению к другим явлениям. Например, приведем слово, в
котором отдельные буквы пропущены:
<..ек..и. ест.о»
Вряд ли вам сразу удастся узнать это слово, потому
что в нем пропущены буквы, являющиеся опознавательными признаками. Теперь
попробуем прочитать это
слово
при условии, что в нем будут отсутствовать несущественные детали, а опознавательные
признаки будут присутствовать:
«эле ...ич... во»
Конечно,
это слово теперь узнаваемо. Это слово «электричество». Мы рассмотрели влияние
восприятия отдельных частей на восприятие целого. Теперь давайте спросим себя,
в чем выражается влияние, которое оказывает восприятие целого на восприятие
его отдельных частей и на выделение различных сторон предмета? Это влияние
обнаруживается прежде всего в том, что, воспринимая целое, мы не замечаем
иногда отсутствия в нем некоторых его частей или, наоборот, наличия того, что в
действительности к нему не должно относиться. Не замечаем мы иногда и искажения
отдельных частей предмета. Например, общеизвестно, что при чтении мы иногда не
замечаем опечаток в тексте: пропусков букв, лишних букв, замены одной буквы
другой. Объясняется это тем, что при высоком уровне навыка чтения каждое слово
воспринимается как целое, и это влияет на восприятие его отдельных частей,
делает их восприятие менее отчетливым.
Взаимоотношение
восприятия целого и части неодинаково на разных этапах ознакомления с
предметом. Причем существенную роль здесь играют индивидуальные различия людей.
Начальный период восприятия у большинства людей характеризуется тем, что на первый
план выступает восприятие целого, без выделения отдельных частей. У некоторых
людей наблюдается обратное явление: в первую очередь различаются отдельные
части предмета.
В
соответствии с индивидуальными различиями по-разному протекает и второй этап восприятия.
Если сначала воспринимается общая форма предмета без ясного различения его отдельных
частей, то в дальнейшем части объекта воспринимаются все более отчетливо. И наоборот,
если первоначально выделялись только части предмета, то совершается его переход
к целому. В конечном итоге, как в том, так и в другом случае, достигается
восприятие в целом при достаточно ясном различении его отдельных частей.
8.7. Восприятие
пространства
Восприятие пространства и времени занимает особое
место среди всего, что мы воспринимаем. Все предметы находятся в пространстве,
и всякое явление существует во времени. Пространственные свойства присущи всем
предметам, равно как временные особенности характерны для каждого явления или
события.
К
пространственным свойствам предмета относятся: величина, форма, положение в пространстве.
В восприятии величины предмета
существенную роль играет величина его изображения на сетчатке. Чем больше
изображение предмета на сетчатке, тем большим нам кажется предмет. Вполне
вероятно, что величина изображения воспринимаемого предмета на сетчатке глаза
зависит от величины зрительного угла. Чем больше величина зрительного угла, тем
больше изображение на сетчатке глаза. Принято считать, что закон зрительного
угла как закон восприятия размера от
крыл Эвклид. Из этого закона следует,
что воспринимаемый размер предмета изменяется прямо пропорционально размеру
его ретинального изображения (рис. 8.8).
Вполне логично, что эта закономерность
сохраняется при одинаковом удалении от нас предметов. Например, если длинный
шест находится от нас в два раза дальше, чем палка, которая в два раза короче
шеста, то угол зрения, под которым мы видим эти предметы, одинаков и их
изображения на сетчатке равны друг другу. В этом случае можно было бы
предположить, что мы будем воспринимать палку и шест как равные по величине
предметы. Однако на практике этого не происходит. Мы отчетливо видим, что шест
намного длиннее палки. Восприятие величины предмета сохраняется и в том
случае, если мы будем отходить все дальше и дальше от предмета, хотя при этом
изображение предмета на сетчатке глаза будет уменьшаться. Это явление носит
название константности восприятия величины
предмета.
8.8. Восприятие движения и времени
Восприятие движения осуществляется благодаря очень
сложному механизму, природа которого еще не вполне выяснена. В чем сложность
данного вопроса? Ведь можно предположить, что восприятие движения предметов
обусловлено перемещением изображения по сетчатке глаза. Однако это не совсем
так. Представьте себе, что вы идете по улице. Естественно, изображения
предметов перемещаются по вашей сетчатке, но вы не воспринимаете предметы как
движущиеся, — они находятся на месте (это явление называется константностью
положения).
Почему же мы воспринимаем движение
материальных объектов? Если предмет движется в пространстве, то мы
воспринимаем его движение вследствие того, что он выходит из области наилучшего
видения и этим заставляет нас передвигать глаза или голову, чтобы вновь
фиксировать на нем взгляд. При этом происходят два явления. Во-первых,
смещение объекта по отношению к положению нашего тела указывает нам на его
передвижение в пространстве. Во-вторых, мозг фиксирует движение глаз, следящих
за предметом. Второе особенно важно для восприятия движения, но механизм обработки
информации о движении глаз весьма сложен и противоречив. Будет ли человек в
состоянии воспринимать движение, если ему зафиксировать голову и обездвижить
глаза? Эрнст Мах обездвижил глаза испытуемых с помощью специальной замазки, не
позволяющей поворачивать глаза. Однако у испытуемого возникало ощущение
движения предметов (иллюзия перемещения предметов) каждый раз, когда он
пытался повернуть глаза. Следовательно, в мозгу фиксировалось не движение глаз,
а попытка двигать глазами, т. е. для восприятия движения важна не афферентная
информация о движения глаз (сигнал о перемещении глаз), а копия эфферентной
информации (команды на перемещение глаз).
Однако восприятие движения не может быть
объяснено только движением глаз, — мы воспринимаем одновременно движение в двух
противоположных
направлениях,
хотя глаз, очевидно, не может двигаться одновременно в противоположные
стороны. В то же время впечатление движения может возникнуть при отсутствии его
в реальности, например если через небольшие временные паузы чередовать на
экране ряд изображений, воспроизводящих фазы движения объекта (рис. 8.11). Это
так называемый стробоскопический э4>фект, для возникновения которого
отдельные раздражители должны быть отделены друг от друга определенными
промежутками времени. Пауза между смежными раздражителями должна быть не менее
0,06 с. В том случае, когда пауза вдвое меньше, изображения сливаются; в том
случае, когда пауза очень велика (например, 1 с), изображения осознаются как
раздельные; максимальная пауза, при которой имеет место стробоскопический
эффект, равна 0,45 с. Следует отметить, что на стробоскопическом эффекте построено
восприятие движения в кинематографе.
В восприятии
движения значительную роль, несомненно, играют косвенные признаки, создающие
опосредованное впечатление движения. Механизм использования косвенных
признаков состоит в том, что при обнаружении неких признаков движения
осуществляется их интеллектуальная обработка и выносится суждение том, что
предмет движется. Так, впечатление движения может вызвать необычное для
неподвижного предмета положение его частей. К числу «кинетических положений»,
вызывающих представление о движении, принадлежат наклонное положение, меньшая
отчетливость очертаний предмета и множество других косвенных признаков. Однако
нельзя все же толковать восприятие движения как лежащий за пределами собственно
восприятия интеллектуальный процесс:
впечатление
движения может возникнуть и тогда, когда мы знаем, что движения на самом деле
нет.
Все теории
восприятия движения могут быть разбиты на две группы. Первая группа теорий
выводит восприятие движения из элементарных, следующих друг за другом зрительных
ощущений отдельных точек, через которые проходит движение, и утверждает, что
восприятие движения возникает вследствие слияния этих элементарных зрительных
ощущений (В. Вундт).
Теории
второй группы утверждают, что восприятие движения имеет специфическое качество,
несводимое к таким элементарным ощущениям. Представители этой теории говорят,
что подобно тому, как, например, мелодия не является простой суммой звуков, а
качественно отличным от них целым, так и восприятие движения несводимо к сумме
составляющих это восприятие элементарных зрительных ощущений. Из этого
положения исходит, например теория гештальтпсихологии, известным представителем
которой является М. Вертгеймер.
Восприятие
движения является, по Вертгеймеру, специфическим переживанием, отличным от
восприятия самих движущихся предметов. Если имеются два последовательных
восприятия объекта в различных положениях (а) и (б), то переживание движения
не складывается из этих двух ощущений, а соединяет их, находясь между ними. Это
переживание движения Вертгеймер называет фи-феноменом.
Следует
отметить, что проводилось достаточно
много специальных работ по исследованию проблемы восприятия движения с позиции
гештальтпсихологии. Например, представители данного направления поставили перед
собой вопрос:
в
силу каких условий при изменении пространственных отношений в поле нашего
зрения одни из воспринимаемых объектов кажутся движущимися, а другие —
неподвижными? В частности, почему нам кажется, что движется луна, а не облака?
С позиций гештальтпсихологии движущимися воспринимаются те объекты, которые
явно локализуются на некотором другом объекте; двигается фигура, а не фон, на
котором фигура воспринимается. Так, при фиксации луны на фоне облаков она
воспринимается движущейся. Ими было показано, что из двух предметов обычно
движущимся кажется меньший. Движущимся также кажется тот предмет, который в
течение опыта претерпевает наибольшие количественные или качественные
изменения. Но исследования представителей гештальтпсихологии не вскрыли
сущности восприятия движения. Основным принципом, регулирующим восприятие движения,
является осмысление ситуации в объективной действительности на основе всего прошлого опыта человека.
Восприятие
времени, несмотря на важность данной проблемы, изучено гораздо меньше, чем
вопрос о восприятии пространства. Сложность изучения данного вопроса
заключается в том, что время не воспринимается нами как явление материального
мира. О его течении мы судим лишь по определенным признакам.
Наиболее
элементарными формами являются процессы восприятия длительности и последовательности,
в основе которых лежат элементарные ритмические явления, известные под
названием «биологических часов». К ним относятся ритмические процессы, протекающие
в нейронах коры и подкорковых образований. Например, чередования сна и отдыха.
С другой стороны, мы воспринимаем время при выполнении какой-либо работы, т. е.
когда происходят определенные нервные процессы, обеспечивающие нашу работу. В
зависимости от длительности этих процессов, чередования возбуждения и
торможения, мы получаем определенную информацию о времени. Из этого можно
сделать вывод о том, что в исследовании восприятия времени необходимо учитывать
два основных аспекта: восприятие временной длительности и восприятие временной
последовательности.
Оценка
длительности временного отрезка во многом зависит от того, какими событиями он
был заполнен. Если событий было много и они были интересны для нас, то время
шло быстро. И наоборот, если событий было мало или они были не интересны для
нас, то время тянулось медленно. Однако если приходится оценивать
прошедшие
события, то оценка длительности носит обратный характер. Время, заполненное
разнообразными событиями, мы переоцениваем, временной отрезок кажется нам более
продолжительным. И наоборот, не интересное для нас время мы недооцениваем,
временной отрезок кажется нам незначительным.
Оценка
длительности времени зависит и от
эмоциональных переживаний. Если события вызывают положительное отношение к
себе, то время кажется быстро идущим. И наоборот, негативные переживания удлиняют
временной отрезок.
Характерной
особенностью времени является его необратимость. Мы можем вернуться к тому
месту пространства, откуда мы ушли, но мы не можем вернуть то время, которое
прошло. Благодаря этому мы воспринимаем течение времени, устанавливая, в свою
очередь, для этого объективный порядок необратимой последовательности событий.
Причем этот порядок мы устанавливаем на основе причинных зависимостей следования
одних событий за другими.
Помимо
установления порядка или последовательности предшествующего и последующего
событий мы с вами пользуемся временной локализаций, т. е. мы знаем, что
такое-то событие должно произойти в данное время. Локализация времени возможна
потому, что мы с вами пользуемся определенными величинами временных интервалов.
Такими интервалами могут быть день, неделя, месяц, год, столетие и т. п.
Существование этих интервалов возможно потому, что в них чередуется
определенная смена событий, например заход и восход солнца. Так, по количеству
восходов мы можем судить, сколько прошло дней, недель, месяцев, лет.
Поскольку
время — направленная величина, вектор, однозначное его определение предполагает
не только систему единиц измерений (секунда, минута, час, месяц, столетие), но
и постоянную отправную точку, от которой ведется счет. В этом время радикально
отличается от пространства. В пространстве
все точки равноправны. Во времени должна быть одна привилегированная точка.
Естественной отправной точкой во времени является настоящее, которое разделяет
время на предшествующее ему прошлое и последующее будущее. Оно одно как будто
непосредственно дано как нечто наличное; от него взор направляется в прошлое и
будущее.
Однако
и настоящее имеет свое положение в череде опосредованных событий, т. е. существуют точки, от которых ведется исчисление
времени. Такой точкой для конкретного человека является его рождение, для
человечества — определенная общепринятая точка, например рождение Иисуса Христа.
Таким
образом, в восприятии времени человеком необходимо выделить два аспекта:
субъективный и объективно-условный. Субъективный аспект связан с нашей личной
оценкой проходящих событий, что, в свою очередь, зависит от заполненности
данного временного периода событиями, а также их эмоциональной окрашенности.
Объективно-условный аспект связан с объективным течением событий и чередой
условно-договорных точек отсчета, или интервалов времени. Если первый аспект
отражает наше ощущение времени, то второй аспект помогает нам ориентироваться
во времени.
|